Пароль: 
E-mail: 
Интернет-магазин религиоведческих изданий
Корзина

В корзине товаров 0
на сумму 0 руб

перейти в корзину

Новинки

Неизвестная жизнь Иисуса Христа

Николай Натович (авторский перевод А.К. Погасий.)

Цена: 400 руб

Новости

Религия против наркотиков

Религиозные конфессии и их вклад в помощь алко и наркозависимым.

05.12.2017

Неизвестная жизнь Иисуса Христа

Молодые годы Иисуса: разгадка тайны?

10.09.2017

Архив новостей   RSS

Facebook   ВКонтакте


Читайте отзывы покупателей и оценивайте качество магазина на Яндекс.Маркете

Интервью с Александром Нежным

Александр Иосифович Нежный

Александр Иосифович, в книгах «Изгнание Бога» и «Допрос Патриарха» Вы приводите много документов из архива не только большевистской коммунистической партии, но и из архива КГБ. Видно, что за изучением архивных документов Вы провели не одну неделю, да и не один месяц. Что сподвигло Вас заниматься исследованиями в этой области? Откуда-то же должна была прийти эта мысль: изучить архивы, написать, рассказать.

— Я крестился в 30 лет. В «Допросе Патриарха» есть текст «Письмо о правде», где я рассказываю об этом событии моей жизни и крестившем меня священнике Дмитрии Дудко, увы, уже покойном, и — еще раз увы — из убежденного противника власти ставшего ее апологетом. Подобные метаморфозы не редкость — в далеком уже прошлом это Лев Тихомиров, в наше время — Александр Зиновьев.

Почему я крестился?

В знаменитом своем рассуждении Блез Паскаль[1] говорит (примерно): давайте согласимся, что шансы на существование или отсутствие Бога равны. В таком случае, жизнь без веры и завершающая всякое бытие смерть означает погружение в вечную тьму. А жизнь с верой — преодоление смерти и другая, вечная жизнь.

Выбирай, человек.

Я выбрал.

Здесь — корень интереса к исторической судьбе Церкви, к тому, что пришлось пережить и перестрадать ее священнослужителям и верующим в России, в XX веке. Забегая чуть вперед, скажу, что безмерное сострадание поначалу мешало беспристрастному взгляду на Церковь с ее катастрофическими провалами из христианства в мир, с ее сервилизмом и превращением всего лишь в часть государственной машины. Мерзость запустения породила почти всеобщее отторжение от Церкви, и, как следствие, беспощадную расправу, учиненную над ней захватившими власть Лениным и Кó. Скорбь о тысячах и тысячах погибших, как пепел Клааса[2], по-прежнему стучит в сердце. Но появилось и окрепло сознание исторической закономерности случившегося — примерно так, как скорбь о трагической участи царской семьи не может заслонить горчайшую правду об ответственности Николая II и Александры Федоровны за Россию, которую они столкнули в пропасть.

По предыдущему писательскому опыту я знал, сколь многое погребено в архивах — и, если речь идет о спланированном государственном насилии, — прежде всего, в архивах КГБ.

Но «Допрос Патриарха» впервые опубликован ещё в 90-ые годы, когда советская машина только-только прекратила своё неумолимое движение. Насколько сложно было получить доступ к этим архивам и работать с ними?

— Необходимо было официальное письмо на Лубянку с просьбой предоставить мне возможность ознакомиться со следственными делами репрессированных священнослужителей. Такое письмо я получил от председателя Комитета по свободе совести, вероисповеданиям (и т.д.) Верховного Совета РСФСР, священника РПЦ Вячеслава Полосина (приняв ислам, стал Вячеславом али Полосиным, апологетом мусульманства и мусульманским богословом). Но письмо — даже из Верховного Совета — могло запросто кануть в канцеляриях Лубянки. Шел 1991-й год, государство шаталось, в КГБ появился новый начальник — Вадим Бакатин, о котором мне было известно, что он — свояк моего друга, замечательного хирурга, профессора Евгения Яблокова, Царство ему Небесное. По моей просьбе Яблоков позвонил свояку, и мне назначена была встреча.

Бакатин принял меня в одном из новых зданий Лубянки. Вместе с ним был его заместитель, хорошо знакомый с деятельностью КГБ по так называемой «пятой линии». Напомню, что «пятая линия» — это 5-ое управление КГБ, созданное для борьбы с «идеологическими диверсиями». В 5-ом управлении был 4-й отдел, занимавшийся исключительно религиозными организациями. Бакатин начертал на письме что-то вроде: «разрешить», позвонил начальнику архива, и передо мной, таким образом, открылась дорога к материалам, составлявшим одну из мучительных, страшных и постыдных тайн советской власти. Как я занимался в лубянском подвале — об этом сказано в документальной повести «Плач по Вениамину» (есть в книге «Допрос Патриарха») и в двухтомном романе «Там, где престол сатаны», над которым я трудился десять лет и который представляет собой сагу о России XX века. Кто не читал — очень советую. Высокая проза, жестокая правда, великое страдание — все там.

От первого и последнего моего визита на вершину тайной полиции остались в памяти слова заместителя Бакатина, что 80 процентов священнослужителей так или иначе работают на КГБ. Может быть, он несколько преувеличил количество агентов, непостижимым образом совмещавших служение Богу и госбезопасности, но суть не меняется и состоит в том, что Московская Патриархия глубоко отравлена и не предпринимает никаких попыток духовного оздоровления. Она падет вместе с покровительствующим ей режимом, ибо Клио презирает тех, кто не желает усваивать однажды преподанные ею уроки.

А нужно ли вообще ворошить прошлое? Времена ведь изменились. Наверное, есть те, кому неприятно (или кто считает не обоснованным) вспоминать отдельные эпизоды истории...

— Стремление к правде не нуждается в дополнительных разъяснениях. Мне кажется, в главном я не ошибся, и все то, что ставят ныне в вину и позор Московской Патриархии, так или иначе нашло отражение в моих статьях (см. предисловие к «Изгнанию Бога»). Но правды настоящего не понять, оставаясь в неведении о правде прошлого. Алексий II (Ридигер) так и ушел в могилу с агентурным именем «Дроздов»; пришедший ему на смену Кирилл (Гундяев) безо всяких угрызений совести существует с баснословно дорогими часами, дворцом в Геленджике, дворцом в Переделкино и агентурным именем «Михайлов». Такие имена — маркер, позволяющий безошибочно судить, что пациент в четвертой стадии рака.

К несчастью, большинство наших соотечественников спит под песни государственной пропаганды, которые — ежели взглянуть даже в дальнее прошлое — все с тем же мотивом, но наподобие гимна России, с несколько иными словами. Было: нас вырастил Сталин; стало: священная держава и хранимая Богом земля. Враги извне, национал-предатели внутри, Россия встала с колен, Крым наш, Донбасс отстоим от жидобендеровцев и америкосов, чужеземный сыр раскатаем бульдозерами, пусть даже четверть населения живет за чертой бедности.

Настоящие книги для того и создаются, чтобы прочитавший их человек очнулся от летаргии, вышел из добровольного небытия и осознал, в каком ему выпало жить мире.

Если сопоставить религиозную свободу в советское время во главе с её Антирелигиозной комиссией и нынешние времена – видите ли Вы какие-либо сходства?

— Религиозная свобода? Когда-то я написал: раньше был Агитпроп, теперь — Агитпоп. Раньше были Тучков[3] и Ярославский[4], а теперь – тьма злобных, невежественных, агрессивных клерикалов. Государство может уничтожить Церковь топором; но может и задушить в своих объятиях. Времена, без сомнения, другие, но не следует обольщаться тем, что Президент посещает храм, премьер держит свечу в потном кулаке, а Берл Лазара пригласили почтить память князя Владимира.

Спасибо.


Книги автора на нашем сайте:

Допрос Патриарха              Изгнание Бога

(нажмите на книгу)


Сноски:

[1] Блез Паскаль (1623 – 1662) — французский философ, математик, механик, физик.

[2] «Пепел Клааса» — напоминание о погибших и призыв к их отмщению. Из книги «Легенда об Уленшпигеле» (1867) бельгийского писателя Шарля Де Костера, в которой описываются события борьбы нидерландских патриотов с испанскими захватчиками. Юный Тиль становится патриотом после того, как испанская инквизиция сожгла его отца — Клааса. На следующий день после гибели Клааса его вдова и сын поднимаются на выгоревший костер и берут немного пепла с места казни. Дома мать Тиля из черного и красного кусочков ткани шьет мешочек, наполняет его прахом казненного и вешает на шею сыну со словами: «Пусть этот пепел, который был сердцем моего мужа, в красном, подобном его крови, и в черном, подобном нашей скорби, будет вечно на твоей груди, как пламя мести его палачам». Частица праха отца дает Тилю силу бороться с врагами за свободу родной Фландрии. Всякий раз перед ответственным шагом он повторяет: «Пепел Клааса стучит в мое сердце».

[3] Тучков Евгений Александрович (1892 – 1957) — сотрудник НКВД. В начале 1925 года, под руководством начальника 6 отделения СО ГПУ Евгения Тучкова, началась разработка «шпионской организации церковников», которую, по замыслу следствия, возглавлял Патриарх Тихон. Под руководством Тучкова и при его непосредственном участии была проведена огромная работа по расколу православной церкви.

[4] Ярославский Емельян Михайлович (1878 – 1943) — идеолог и руководитель антирелигиозной деятельности в СССР. Ему и деятельности партийной Антирелигиозной комиссии под его бессменным председательством посвящена большая часть книги Александра Нежного «Изгнание Бога».

09.08.2015

К другим новостям

 

© Авторские права на представленную литературу принадлежат ее авторам. Права на статьи и другие файлы принадлежат Relig-Books.ru, либо владельцам предоставившим их. При цитировании или копировании материалов сайта, прямая активная ссылка на источник обязательна.